Нет ничего старины несноснее дряхлого Евкта!
Из сагунтинской милей глины посудина мне.
Только затянет, болтун, серебра своего родословье
Вздорное, — киснуть вино от пустословья начнет.
5«Это посуда была на столе у Лаомедонта;
Чтоб получить ее, Феб лирою стены возвел.
Этой братиною Рет с лапифами дрался свирепый;
Вмятину видишь на ней? Это сражения след.
Этот двудонный слывет за кубок Нестора-старца;
10Пальцем Пилосца большим вылощен голубь блестит.
В этой вот чаре велел растворять пощедрей и покрепче
Отпрыск Эака друзьям чистого влагу вина.
Эту Дидона дала, красавица, чашу, пригубив.
Битию выпить, когда задан Фригийцу был пир.
15Древней чеканкою ты восхищен бесконечно, а выпить
В кубках Приама тебе Астианакта дадут!

Царственным ты пирамид строениям, Цезарь, посмейся:
Уж на Востоке молчит варваров гордость — Мемфис.
Мареотийский дворец сколь ничтожней палат Паррасийских:
Великолепней не зрел день ничего на земле.
5Семь, ты подумаешь, гор взгромоздились одна на другую,
И фессалийский не так Осса взнесла Пелион.
Так они всходят в эфир, что, теряяся в звездах блестящих,
Светлой вершиною гром слышат из тучи внизу.
И озаряет дворец божество еще скрытого Феба
10Раньше Цирцеи, отца видящей утренний лик.
Но, хоть касаяся звезд, вершиною дом этот, Август,
С небом равняется, все ж для повелителя мал.